О том, что произошло в Керчи 17 октября 2018 года, знает каждый. Трагедий подобного масштаба в учебных заведениях России до сих пор не было, и потому эхо крымской «бойни», устроенной 18-летним юношей, оказалось особенно громким и долгим.
Прошло 10 дней. Пострадавшие, которых привезли на лечение в Национальный центр хирургии имени А.В.Вишневского, уже вне опасности: они самостоятельно дышат, едят, разговаривают и даже пытаются вставать. Единственное, чего они пока не могут и не хотят делать - это вспоминать подробности того страшного события, едва не стоившего им жизней.
Нелегко говорить об этом и врачам Центра Вишневского, в том числе тем, кто имеет опыт работы в условиях реальных боевых действий или чрезвычайных ситуаций и много раз спасал раненых.
Главный врач Центра хирургии имени А.В.Вишневского, полковник медицинской службы Фёдор Митрофанович Семёнов:
- Даже на войне стороны договариваются, какое оружие можно использовать, а какое нельзя. Здесь же мы имели дело с ранениями, причинёнными взрывным устройством, которое было начинено гвоздями, болтами, обрезками металла. То есть задача была не только убить, но и покалечить, изуродовать большое число людей. Поражает невероятная жестокость, с которой замышляли это преступление те, кто за ним стоит.
Но такова работа врача: нужно справиться с переживаниями и сосредоточиться на том, чтобы спасти пациента. Особенно, если времени крайне мало.
Как это было в тот день, 18 октября, когда в Центр Вишневского доставили из Керчи двух тяжело раненых женщин?
Реанимобили заехали на территорию Центра около 18 часов. Пациенткам, которых привезли в клинику, немедленно начали проводить диагностику. После этого в отделении реанимации собрался консилиум ведущих специалистов во главе с директором НМИЦ хирургии, академиком Амираном Шотаевичем Ревишвили. Был определён характер и объём необходимых хирургических вмешательств. К этому времени оперблок, отделение лучевой диагностики, лаборатории, служба переливания крови уже были наготове.
Заведующий операционным блоком Дмитрий Анатольевич Ионкин:
- Несмотря на то, что официально наш Центр работает в системе плановой хирургии, у нас всегда есть возможность выполнить экстренные операции.
Так что мы были готовы принять пострадавших из Керчи ещё в день трагедии. 18 октября по окончании рабочего дня никто не расходился, экстренные операционные были развёрнуты, бригады сформированы. В отделении реанимации тоже была усиленная смена.
Мы мобилизуемся быстро, это не первый случай. Дай бог, чтобы последний. Я всегда так говорю, но, к сожалению, не сбывается…
Через сорок минут первая пациентка была обследована и направлена в операционную, ещё через полчаса - и вторая тоже.
Руководитель отдела анестезиологии-реаниматологии Георгий Павлович Плотников:
- Когда диагносты и хирурги оценили состояние обеих пациенток, они приняли решение, что необходимо оперировать немедленно. Для анестезиологов это был самый сложный момент: по идее, такие тяжёлые больные должны готовиться к операции минимум 2-4 часа, а в данном случае не было и одного часа. Мы очень рисковали, но взяли раненых в операционную. Выбора не оставалось.
В одной операционной работали абдоминальные хирурги, им предстояло оказывать помощь женщине, которая получила ранение в живот. Нужно было выполнить резекцию доли печени, резекцию толстой кишки, остановить кровотечение. Сразу после взрыва пациентку прооперировали в Керчи, но ситуация всё ещё оставалась угрожающей.
Заместитель директора НМИЦХ им. Вишневского Алексей Владимирович Чжао:
- Все, кто участвовал в принятии решений и в выполнении операций данным пациенткам, имеют опыт экстренной хирургии, а экстренная хирургия - это всегда то же самое, что работа военного врача на «передовой». Конечно, эмоционально было тяжело. И всегда тяжело, когда видишь, что здоровые люди в мирное время страдают по чужой вине. Но надо было оставить эмоции и, выбрав оптимальный вариант операции, заниматься делом.
Руководитель отделения реконструктивно-пластической хирургии пищевода и желудка Дмитрий Валерьевич Ручкин:
- В 1990-е годы я был ординатором в больнице скорой помощи, и мне доводилось видеть ножевые, огнестрельные ранения, с которыми поступали пациенты после криминальных разборок. Такое было время… Но потом ситуация в стране нормализовалась, и я стал исключительно плановым хирургом, и даже представить не мог, что когда-то придётся увидеть то, что мы увидели в тот день, 18 октября.
Бесспорно, таких пациентов можно лечить только в условиях многопрофильных центров такого уровня, как наш, где есть нужное количество операционных, есть возможность выполнить всю необходимую диагностику, и есть разные специалисты.
Наверное, как и многие, я сразу экстраполировал керченскую трагедию на собственную жизнь, ведь у меня тоже есть дети. Страшно, что такое событие может произойти в любе время в любом месте, ведь, как оказалось, ни рамки металлоискателей, ни наличие поста охраны не дают полной защищённости.
Абдоминальные хирурги закончили оперировать далеко за полночь. А в соседней операционной ещё продолжали работать травматологи и сосудистые хирурги. Они извлекали из ног пострадавшей «начинку» взрывного устройства - болты, гвозди, куски металла, - восстанавливали повреждённые сосуды, раздробленные кости.
Врач отделения ортопедии и артрологии Абдула Магомедович Чилилов:
- По злой иронии судьбы, и руководитель нашего отделения Багавдин Гаджиевич Ахмедов, и я имеем опыт врачебной работы в условиях боевых действий и терактов в других странах. И вот, к сожалению, этот опыт вновь пригодился, теперь уже в нашей стране. Нельзя сказать, что со временем хирург ко всему привыкает, и этот случай мы точно запомним навсегда. Я испытал шок от такой жестокости: молодой парень долго, тщательно и хладнокровно готовился к массовому убийству.
Вообще ситуация с лечением пострадавших в Керчи в очередной раз показала, что границы между гражданской и военно-полевой хирургией постепенно стираются. Надо отметить, очень хорошо сработали на месте трагедии все экстренные медицинские службы, они смогли оперативно этапировать пострадавших в разные лечебные учреждения. У пациентов были на руках написаны группа крови, время установки жгутов - всё, как на войне или в условиях ЧС. Видя, каких тяжёлых пациенток привезли к нам, можно представить, что творилось там, на месте взрыва. Слава богу, не сдетонировали оставшиеся взрывные устройства, которые приготовил преступник.
Врач-анестезиолог Татьяна Николаевна Хлань:
- До сих пор я была на подобной операции по поводу взрывной травмы лишь однажды, ещё молодым специалистом. Тогда я не принимала решение, а лишь наблюдала со стороны. Сейчас решение нужно было принимать, в том числе, и мне, как только хирургам и диагностам стало ясно, что до следующего дня ждать нельзя.
Пациентки прибыли к нам в очень тяжёлом состоянии. Как врач анестезиолог-реаниматолог, я бы такого больного на транспортировку в самолёте взять не осмелилась. Каким образом наши коллеги из службы санитарной авиации смогли это сделать, не знаю. Но они смогли, и необходимо отдать должное их профессионализму!
Оперировать закончили только в половине четвёртого ночи. А с утра предстояли плановые операции. Два часа на сон - и снова работать.
Пациентки же поступили в надёжные руки реаниматологов.
Руководитель отделения реанимации Владимир Владимирович Казённов:
- Вечером 18 октября большинство сотрудников отделения остались на местах, все ждали, когда привезут раненых, готовы были работать столько, сколько надо.
В первый раз я увидел подобные ранения много лет назад, когда к нам привозили из Армении пострадавших в результате землетрясения в Спитаке. Потом появился опыт лечения раненых во время терактов и техногенных катастроф. Но характер травм во всех случаях разный. Здесь взрыв прогремел в замкнутом пространстве, в дыхательные пути раненых попал горячий воздух с фрагментами пыли, штукатурки и т.д. Плюс сильные ушибы, ведь людей разбросало взрывной волной. Ну и оскольчатые ранения от бомбы. Это требовало от нас особых реанимационных действий.
Что касается переживаний и волнений - всё, как всегда. Обычная наша работа.
Врач-анестезиолог Анжелика Владимировна Кожанова:
- Психологически было значительно тяжелее, чем обычно, потому что у этих раненых женщин в Керчи остались родственники, которые надеются на нас, как на последнюю инстанцию: уж если их близких увезли в Москву, там точно должны спасти. Эмоциональный стресс, конечно, был сильный, учитывая, что времени на подготовку больных к операции у нас не было. Надо отметить, хирурги очень быстро приняли решение и сказали нам, что они будут делать и в какой последовательности, а отделение переливания крови обеспечило всем необходимым для восполнения кровопотери.
Когда через несколько дней мы узнали, что в реанимации этих пациенток перевели на самостоятельное дыхание, то все - и хирурги, и анестезиологи - смогли вздохнуть свободнее. Пока говорить о выздоровлении рано, но маленькая победа уже за нами. Всё было не зря.
Кроме тех, чьи имена уже названы, в операционных в тот вечер и ночь работали: сосудистые хирурги Сергей Викторович Сапелкин и Владимир Алексеевич Кульбак, абдоминальные хирурги Светлана Александровна Бессонова и Давид Семёнович Горин, анестезиолог Алина Андреевна Чевина, медицинские сёстры Любовь Кулагина и Екатерина Татарина, медбрат Давид Оганджанян. Компьютерную томографию раненым проводила Наталья Александровна Карельская. Трансфузиологическую поддержку обеспечивал Алексей Викторович Куприн. И, конечно, спасибо: Фоминой Светлане Валерьевне, Галстяну Андранику Варужановичу - врачам-реаниматологам, медбрату Гусеву Александру, медсестре Никулиной Елене.
И, конечно, нельзя не поблагодарить специалистов Центра ран и раневых инфекций: хирурга Александра Александровича Ушакова, ординаторов Халига Рамизовича Керимова и Фирузу Зауровну Ганиеву.
Отдельно необходимо отметить мужество и профессионализм руководителя Центра ран и раневых инфекций Валерия Афанасьевича Митиша и хирурга Ожогового центра Виталия Владимировича Богданова, которые уже в день трагедии - 17 октября - вылетели в Керчь, чтобы помочь на месте коллегам оперировать раненых, а затем сопровождали пострадавших в Москву.